Владимир Микушевич

Владимир Микушевич (род. 5 июля 1936 г.) – поэт, философ, автор переводов Кретьена де Труа, Дж. Свифта, Новалиса, Ф. Гёльдерлина, А. Рембо, Р.М. Рильке, Григора Нарекаци, Э.Т.А. Гофмана. Старейший преподаватель Литературного института. Также читает лекции в МИФИ, МАрхИ. В Институте журналистики и литературного творчества преподает сразу несколько дисциплин, включая лекционный цикл «История тайных учений», а так-же ведет две мастерские: поэтическую и художественного перевода. Недавно в нашем издательстве вышла его мистическая проза: роман-мозаика «Будущий год», получивший в свое время премию Литфонда и АЛЬФА-банка, и герметический триллер «Воскресенье в Третьем Риме». Готовятся к изданию также и другие произведения этого крайне разностороннего автора.

ПОСЛЕДНИЙ МАГИСТР СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

“Поэзия — блюстительница языка, умирающего, когда слова перестают преодолеваться Словом”, — похоже, некий ключ к постижению истинной природы языка таится в этом высказывании. Его автор, Владимир Борисович Микушевич, широко известен как поэт и переводчик. Особенную славу принесли ему переводы Кретьена де Труа, Джонатана Свифта, Новалиса, Ф. Гёльдерлина, Артюра Рембо, Райнера Мария Рильке, Григора Нарекаци, Э.Т.А. Гофмана. Сегодняшняя русская культура немыслима без имени Микушевича. Открыв почти любую (без преувеличения) антологию переводов зарубежной поэзии (с немецкого ли, с французского ли, с английского ли языка) — из числа вышедших за последнюю четверть века, — вы обязательно повстречаете это имя, причем, скорее всего, не один раз. Многочисленные поэтические публикации, а также книга “Крестница Зари”, вышедшая в 1989 году в издательстве “Современник”, упрочили его славу стихотворца. Народного стихотворца.

— из последних анекдотов: когда Микушевич, участвуя в традиционных чтениях, у себя на родине, в Брянске, читал свои последние переводы, в зале послышался неодобрительный ропот: “Чего чужое читать, лучше бы свое почитали!”

Но, к сожалению, гораздо меньше Микушевич известен как оригинальный мыслитель, хотя лично меня он всегда интересовал прежде всего этим, именно по этой причине я стал его учеником (в том самом смысле). Впрочем, вот выписка из энциклопедии “Философы России: XIX-XX столетий” под редакцией Л.Н. Столовича, отчасти восстанавливающая справедливость: “Родился 5 июля 1936 года. Поэт, переводчик, философ религиозного направления. Родился в Москве. В 1960 году окончил 1-й Московский государственный институт иностранных языков (ныне Лингвистический университет). Лектор МИФИ, МАрхИ, старейший преподаватель Литературного института им. М. Горького. Член Независимой Академии эстетики и свободных искусств. В своих трудах по истории перевода исходит из онтологического понимания языка как означающего бытие и являющегося бытием. Художественный перевод трактуется Микушевичем как парадигма творчества вообще. Творение, осмысляемое как непрерывный переход от небытия к бытию, рассматривается им в качестве единой реальности. Микушевич обосновывает философский метод креациологии, по которому творчество и осмысление творчества осуществляются в своей синхронности в свете христианского учения о времени и вечности. Основной философский труд, написанный в форме афористического эссе — “Проблески” — опубликован частично”. Ну-ну, частично… Эта информация немного устарела. В 1997 году издательство “Александра” в серии библиотеки журнала “Таллинн” выпустило “Проблески” целиком. Презентация состоялась в “Эссе-клубе” и, надо сказать, задала шороху в Москве.

Однако, замечу, философия Микушевича (боюсь, правда, как бы это замечание не показалось бестактным герою этой краткой биографии) выглядит более блекло в отрыве от личности ее автора. Увидав Микушевича хотя бы один раз, услышав хотя бы раз его голос… Первое впечатление — не обязательно обмачивое: свирепый Дед Мороз, с кряжистым посохом — и сам подстать ему, боровик! белая вьющаяся борода, по-бетховенски всклокоченные серебристые волосы, цепкие глаза, помавание рук, плетущих невидимую паутинку, заманивающих аудиторию в небывалую мистерию, где он сам, иерофант этой мистерии, с искривленным от страсти ртом, созывает все стихии на философский бал, творимый здесь и сейчас. Одним словом, Микушевич — гениальный лектор, лектор от Бога. Уникальный учитель.

— из локальных анекдотов: студенты Института журналистики и литературного творчества сильно подозревали попервоначалу, что в посохе Микушевича таится магический клинок. По некоторым источникам, — нет, не клинок, но Философский Камень… Впоследствии же выяснилось, что посох скрывает в себе axis mundi, Мировую Ось — и если его преломить — (о, ужас!) — случится глобальная катастрофа и мир покатится в тартарары. Сам Микушевич по этому поводу только добродушно отмалчивается в бороду, изредка давая понять, что тайна посоха ненарушима и любопытствующие во всех случаях далеки от разгадки… —

Каждую субботу в 12:00 в ИЖЛТ (институт располагается в Доме журналистов) проходят публичные ассамблеи, в ходе которых Микушевич читает лекции по философии языка, истории религий, литературы, тайных учений. Нужно ли добавлять, что последние пользуются бешеной популярностью среди московских интеллектуалов? Мне украдкой рассказывали, что пиратские записи его лекций доходят аж до США и Канады. Для самого Микушевича это тоже не секрет. Однако он относится к факту подобной эмиграции скорее с негодованием, чем с честолюбивой признательностью: еще бы! он-то живет более чем скромно (за переводы и педагогику платят копейки), а кое-кто греет на его авторской собственности руки… Одна из немногих житейских роскошей в жизни Владимира Борисовича — это собственный домик с садовым участком в Малаховке. Первый же из “Проблесков” свидетельствуют: “У кого не было ни своего дома, ни своего сада, у кого никогда не было своей звезды, тот весь век сам не свой”. Подобная расстановка акцентов вызывает незамедлительное любопытство: а что вокруг этого дома, этого сада, что под этой звездой? Что здесь за тайна? Что такое эта его Малаховка-Мочаловка?

Похоже, ответы на эти вопросы позволяют отыскать последние книги Микушевича. На сей раз это художественная проза. Роман-мозаика «Будущий год» и роман «Пригород», готовящийся к публикации в нашем издательстве. Оба романа выигрывали последние два года на анонимном конкурсе, проводившемся издателями толстых журналов при поддержке АЛЬФА-банка. Мистическая интрига, перемежающаяся энциклопедическими выкладками из истории тайных учений, засасывает читателя буквально-таки в водоворот бесконечных метафизических головоломок и эзотерических символов, которые только на первый взгляд кажутся понятными. Но Микушевич не «умствует», он лишь руководствуется словами его любимого богослова — преподобного Ефрема Сирина: «Пусть хитрость будет проста, и простота хитра».

Наше издательство позиционирует себя как антропософское. Микушевич, как уже было сказано, много лет занимается педагогикой. И эта педагогика особого рода. Кое-кто поговаривает, что методы Микушевича сродни педагогическим методам Штайнера. Вопрос в лоб:

— Вы штайнерианец? У Штайнера была интересная образовательная программа. Он предлагал, чтобы дети, вплоть до 15 лет, больше гуляли, общались с природой…

— Будем считать, что это Штайнер предвосхитил то, что я предлагаю. Потому что у Штайнера эта программа совсем другую цель имела. Штайнер собирался отвлекать людей от жизни, а я собираюсь привлекать. Вы знаете, в этот период — до 15 лет — человек должен изучать языки. И родной язык. Почему у нас так безграмотно пишут? Потому что лишь в старших классах начинают обращать внимание на то, что нужно грамотно писать по-русски. А уже поздно. Память перегружена. Уже человек не может освоить некоторых простых вещей. Но до 15 лет он играючи обучится правильно писать. Есть страшная потеря в нашей школе. Это, конечно, потеря классического образования, которое для России является неизбежностью и, так или иначе, возврат к нему нам предстоит. С 15 до 18 лет человек получает то, что мы называем средним образованием. Именно за эти три года он получает то, что ему впервые вбивали в голову, когда ему было 12-13 лет и когда он по определению не мог этого освоить. А в это время его надо учить языкам. Желательно двум языкам. Очень было бы хорошо, если бы он изучал классические языки: латынь и греческий. Хотя подчеркиваю, я понимаю насколько нереально это в наших условиях, когда учителя не получают зарплат. Но дело в том, что классическое образование связано с принципами российской государственности. И государственность будет деградировать до тех пор, пока те или иные элементы классического образования не будут восстановлены. Потому что, разумеется, классическое образование за семьдесят лет не осталось бы прежним. Оно было бы не таким, каким оно было в начале XX века. И вот изучение языков — оно тоже должно идти не по линии изучения грамматических правил, которые к языку большого отношения не имеют. Я предлагаю программу — “Язык через поэзию”, которая основывается на заучивании поэтических текстов на разных языках.

— Владимир Борисович, а как то, что вы сказали по поводу программы “Язык через поэзию” соотносится с вашей теорией единого языка?

— Я вообще считаю, что, разумеется, всё человечество говорит на одном языке, просто язык настолько обширен и у него столько особенностей, что мы не можем охватить их все. Конечно, нет такого языка, который мы не могли бы изучить, изучая его. Если языки были бы в принципе разные, были бы языки нам недоступные. Единый язык связан с единой реальностью. Единый язык связан с единой культурой человечества. И нет языка, с которого нельзя было бы перевести и на который нельзя было бы перевести то, что на нем сказано — с большей или меньшей степенью точности. Это основывается на едином языке. Но от того, что язык единый, он не легче для усвоения. Как известно, стало очень трудно осваивать родной язык.

— Владимир Борисович, а насколько корни методики вашего образования уходят в Средневековье?

— Я думаю, что она восходит к этой форме. Потому что начальной формой обучения там было заучивание наизусть, которая высмеивалась и вышучивалась. Но, между прочим, деградация современного образования связана с тем, что заучивание наизусть практически ушло из школы. И первоначально, как я уже сказал, это было заучивание наизусть, а потом — это был диспут, в котором участвовали и студенты и профессора. На основании диспута считался не только экзамен сданным или несданным, но и диссертация — защищенной или незащищенной. И магистр, и доктор получали звание свое в результате диспута. А что студенты играли в средневековых университетах огромную роль — это известно. Латинский квартал — был самостоятельным государственным образованием во Франции. Туда в течении долгого времени не имела доступа полиция.

— Владимир Борисович, а ваша теория непрерывного образования тоже восходит к Средневековью, к “перехожим студентам”, к вагантам?

— Несомненно. Но и не только к “перехожим студентам”. Вот, например, немецкий философ, Эммануил Кант защитил, по-моему, тринадцать или пятнадцать диссертаций за свою жизнь. А не две и не три. Когда человек защитил даже докторскую диссертацию — это начало его образования, а не конец. Образование продолжается до самой смерти. Потому что, по всей вероятности, и после смерти предстоит нам сдавать экзамены, к которым мы должны готовиться уже здесь. Древние культуры это хорошо знали. На Западе я встречал целые учебные курсы для пенсионеров. Активно посещаемые. Это не просто способ скрасить досуг. Это также и подготовка к чему-то очень важному, что ждет нас на пороге другой жизни.

— Вы считаете, что спасение как-то связано с культурой?

— Несомненно. Культура и есть путь к спасению. Правда, далеко не всегда культура тут верно ориентирует человека. Культура сама по себе человека не спасает, но отказ от культуры не спасает его безусловно. Я могу так сформулировать свою мысль: человек не спасается культурой, но отказ от культуры для него губителен. Об этом свидетельствует пример Отцов христианской Церкви, которые в значительной степени и донесли до нас так называемую эллинскую философию. Так называемую языческую философию, казалось бы, крайне враждебную ей. Но именно Климент Александрийский создал обширные антологии. И некоторые языческие философы представлены именно теми выдержками, которые включил именно он.

Таков он, наш Микушевич, всегда парадоксальный, всегда антиномичный. Святоотеческая мысль, эллинская философия, эзотерические штудии западного Средневековья и тут же ультрасовременное, едва ли не постмодернистское… Но парадокс или антиномия для Микушевича вовсе не средство ошеломить неподготовленного читателя. Это самоцель. Ведь именно в антиномии (если помните, Флоренский называл главной антиномией — Христа, одновременно Бога и человека) осуществляется переход к «хитрой» простоте духа от мнимой сложности материи. Микушевича любят обвинять в том, что он-де непоследователен. Сегодня в ответ на один и тот же вопрос он говорит это, а завтра — то, подчас совершенно противоположное. Но при этом забывается — при каких условиях задавался вопрос и что хотел услышать спрашивающий. Микушевич же давал не внешний ответ, а провоцировал к дальнейшей мысли, к диалектике. Штайнер, Генон, романтики, политические идеологи — все они ежедневно бывают его внутренними собеседниками, со всеми он ведет диалог, отрывки которого мы слышим в его лекциях, прозе, стихах, переводах, но внутренне он не сливается ни с одним из «голосов». Он говорит: «Omnia mea», так называется одна из наиболее странных новелл «Будущего года», — «Всё мое». В конце концов его — весь мир. Но при этом последний магистр Средневековья всегда остается самим собой.
Олег Фомин

ОПУБЛИКОВАННЫЕ КНИГИ:

«Благодатная Мария. Алистер Кроули среди волхвов»

Поэма «Благодатная Мария» (Амфора) оккультиста и мага Алистера Кроули и очерк «Алистер Кроули среди волхвов» Владимира Микушевича.

«Будущий год»

Первый публикуемый роман известного поэта, философа, автора блестящих переводов Рильке, Новалиса, Гофмана, Кретьена де Труа.

Разрозненные на первый взгляд новеллы, где причудливо переплелись животная страсть и любовь к Ангелу Хранителю, странные истории о стихийных духах, душах умерших, бездуховных двойниках, Чаше Грааль на подмосковной даче, о страшных преступлениях разномастной нечисти — вплоть до Антихриста — образуют роман-мозаику про то, как духовный мир заявляет о себе в нашей повседневности и что случается, если мы его не замечаем. Читателю наконец становится известным начало истории детектива-мистика Аверьяна, уже успевшего сделаться знаменитым.

Роман написан при финансовой поддержке Альфа-Банка и московского Литфонда.

«Воскресение в Третьем Риме»

Герметический триллер. О романе точнее всего говорит, быть может, само имя героя – «Платон Демьянович Чудотворцев». Личностью нового Платона засвидетельствована историческая вина и мистическая правота русской религиозной философии. В пространстве романа Иван Грозный заодно с Григорием Распутиным, Гитлер переписывается со Сталиным, старообрядческие скиты соседствуют с чекистскими застенками, где выпытывают имя истинного русского Царя, на которого охотятся доктор Сапс и мадам Литли. Заявляет о себе злоба дня. Очередной путч подготавливает Православно-Коммуничтического Союза Всеволод Ярлов. А над Невидимым Градом Святой Руси таинственно царствует София Премудрость Божия.

«Дракула»

Настоящее издание является попыткой воссоздания сложного и противоречивого портрета валашского правителя Влада Басараба (1431—1476), овеянный мрачной славой образ которого был положен ирландским писателем Брэмом Стокером (1847—1912) в основу его знаменитого «Дракулы» (1897).

«Книга Часов»

Помимо «Книги Часов» в настоящее издание включены переводы других произведений Рильке, Франциска Ассизского и Ангелуса Силезиуса, позволяющие более широко посмотреть на творчество немецкого поэта.

«Королева фей. Легенда о Рыцаре Алого Креста, или О святости»

В настоящие издание вошел перевод первой книги поэмы «Легенда о Рыцаре Алого Креста, или о Святости» (1590), рассказывающей историю св. Георгия Победоносца, фантазией Эдмунда СПЕНСЕРА (1552–1599) включенного в круг короля Артура. Кроме того приводятся выдержки из второй и третей книг — «Легенды о сэре Гюйоне, или об Умеренности» и «Легенды о Бритомарте, или о Целомудрии».

«Мировая история в свете Святого Грааля. Великое девятое столетие»

Эта книга - исчерпывающий свод исторических свидетельств и преданий о Граале. В ней, в частности, даётся уникальный подробный пересказ романа Вольфрама фон Эшенбаха «Парсифаль» с пространными цитатами в поэтическом переводе В.Микушевича.

«Сам-Град»

К 80-летию автора. Авторский сборник стихотворений разных лет.

«Таков ад. Новые расследования старца Аверьяна»

Странные происшествия, в которых действуют стихийные духи, нечистая сила, наши современники, святые и преступники, расследует старец Аверьян — следователь угрозыска, ставший монахом.

«Титурель»

«Титурель» — последнее произведение великого немецкого поэта, миннезингера Вольфрама фон Эшенбаха (ок. 1170—1220), входящее в круг рыцарских романов о хранителях Грааля. События в «Титуреле», предшествуя действию «Парцифаля», дают ключ к его пониманию. Перевод выполнен поэтом, писателем, философом, мастером художественного перевода Владимиром Микушевичем.

«Химическая свадьба Христиана Розенкрейца в году 1459 (издание второе)»

Настоящий том представляет собой полный литературно- научный перевод «Химической свадьбы» со средневерхненемецкого языка и полностью сохраняет особенности первого страсбургского издания 1616 года.

«Элифас Леви. Реформатор оккультизма во Франции»

Жизнеописание самобытного французского оккультиста Элифаса Леви, составленное по его книгам и письмам. Он открыл новую эпоху в оккультизме, связав воедино три важнейшие дисциплины: магию, каббалу и Таро и опубликовав на эту тему массу книг. Исследователь наследия Э. Леви, французский издатель оккультной классики Поль Шакорнак с величайшей скрупулезностью подбирал и анализировал исторические документы, перепроверял их, добиваясь абсолютной точности изложения фактов. Эта искренняя, тщательно продуманная и умело составленная книга содержит огромное количество цитат из неопубликованных работ Э.Леви, она знакомит читателя с малоизвестными страницами его трагичной жизни и неожиданными сторонами его творчества.