TimeOut №44 7-13 ноября 2005 г.

На первый взгляд это сочинение, описывающее труды и дни придуманного автором собеседника Распутина и Сталина - религиозного философа Платона Демьяновича Чудотворцева, - продолжает традицию великих немецких романов - интеллектуальных биографий: "Игры в бисер" Гессе или манновского "Доктора Фаустуса". Последнего - особенно, потому что фамилия биографа-рассказчика - Фавстов. Да и сам немецкий доктор, заключивший некогда договор с дьяволом, неоднократно упоминается в книге.

Однако "сумрачный германский гений", которым Владимир Микушевич долго и чрезвычайно плодотворно занимался как переводчик Новалиса, Гельдерлина и Эшенбаха, проявляется в повествовании довольно причудливо. Книга носит подзаголовок "роман-предание", но скорее похожа на роман-лекцию, местами переходящую в проповедь. Проповедует же Владимир Борисович устами своего героя вещи воистину удивительные. Например, о том, что несчастья России начались тогда, когда место законных государей Рюриковичей заняли "подложные" Романовы. Подложными он их называет потому, что в их жилах не течет "настоящая кровь", Sang Real, она же - San Graal (или Святой Грааль). Рюриковичи же - настоящие, потому что варяга Рюрика на Русь направили не кто иные, как рыцари - хранители этой самой "Граали". Попутно упоминаются коммунисты-альбигойцы; утверждается, что убийство Распутина было символическим оскоплением русской революции (если бы не это, то она стала бы Революцией Любви). Книга полна головокружительных религиозно-словесных игр, таких, например: "Питирим говорил, что есть две Троицы, одна святая - Троян, другая проклятая - Ятрон. Трояна составляют Светбог, Святбог и Сватбог. А к проклятой относятся Бледбог, Блядбог и Блудбог, так что Троян отражается в Ятроне, как в кривом зеркале".

У Микушевича-романиста нет ни шизофренической заполошности Проханова, ни всеразъедающей иронии Пелевина, ни склонности к литературным скандалам и мистификациям Владимира Шарова. Он подчеркнуто строг, серьезен, по-хорошему старомоден: книга написана прекрасным, основательным русским языком с уместными вкраплениями французского, немецкого, латыни. Автор считает, что история России XX века может быть объяснена - и преодолена - только с мистических позиций. Кто рискнет сказать, что этот подход менее обоснован, чем марксистский или либеральный?

Михаил Визель